Н. С. Лесков. Человек на часах. Текст произведения. Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая

Тогда еще не было ни городских телеграфов, ни телефонов, а для спешной передачи приказаний начальства скакали по всем направлениям «сорок тысяч курьеров», о которых сохранится долговечное воспоминание в комедии Гоголя. Это, разумеется, не было так скоро, как телеграф или телефон, но зато сообщало городу значительное оживление и свидетельствовало о неусыпном бдении начальства. Пока из Адмиралтейской части явились запыхавшийся пристав и офицер-спаситель, а также и спасенный утопленник, нервный и энергический генерал Кокошкин вздремнул и освежился. Это было заметно в выражении его лица и в проявлении его душевных способностей. Кокошкин потребовал всех явившихся в кабинет и вместе с ними пригласил и Свиньина. — Протокол? — односложно спросил освеженным голосом у пристава Кокошкин. Тот молча подал ему сложенный лист бумаги и тихо прошептал: — Должен просить дозволить мне доложить вашему превосходительству несколько слов по секрету... — Хорошо. Кокошкин отошел в амбразуру окна, а за ним пристав. — Что такое? Послышался неясный шепот пристава и ясные покрякиванья генерала... — Гм... Да!.. Ну что ж такое?.. Это могло быть... Они на том стоят, чтобы сухими выскакивать... Ничего больше? — Ничего-с. Генерал вышел из амбразуры, присел к столу и начал читать. Он читал протокол про себя, не обнаруживая ни страха, ни сомнений, и затем непосредственно обратился с громким и твердым вопросом к спасенному: — Как ты, братец, попал в полынью против дворца? — Виноват, — отвечал спасенный. — То-то! Был пьян? — Виноват, пьян не был, а был выпимши. — Зачем в воду попал? — Хотел перейти поближе через лед, сбился и попал в воду. — Значит, в глазах было темно? — Темно, кругом темно было, ваше превосходительство! — И ты не мог рассмотреть, кто тебя вытащил? — Виноват, ничего не рассмотрел. Вот они, кажется. — Он указал на офицера и добавил: — Я не мог рассмотреть, был испужамшись. — То-то и есть, шляетесь, когда надо спать! Всмотрись же теперь и помни навсегда, кто твой благодетель. Благородный человек жертвовал за тебя своею жизнью! — Век буду помнить. — Имя ваше, господин офицер? Офицер назвал себя по имени. — Слышишь? — Слушаю, ваше превосходительство. — Ты православный? — Православный, ваше превосходительство. — В поминанье за здравие это имя запиши. — Запишу, ваше превосходительство. — Молись богу за него и ступай вон: ты больше не нужен. Тот поклонился в ноги и выкатился, без меры довольный тем, что его отпустили. Свиньин стоял и недоумевал, как это такой оборот все принимает милостию божиею!

стр. 11 из 18

о тексте/оглавление